Глава 13

«...Игорь мыслию поля зорить от Великого Донеца до Малого Донцу...»
(Игорь в мыслях поля видит от Большого Донца к Малому Донцу)

В Ипатьевской летописи довольно подробно рассказано о побеге кн. Игоря из половецкого плена: «...И посла Игорь к Лаврови конюшего своего, река ему: перееди на ону сторону Тора с конем поводным бяшеть бо совечал с Лавром бежать на Русь. В то же время половци напились бяхуть кумыза. А и бы при вечере. Сторожем же его играющим и веселящимся, а князя творяхуть спяща. Сий же пришел ко реце и перебред и вседе на конь и тако пондоста сквозь вежа…», т.е.: «…и послал Игорь к Лавру (Овлуру) своего конюшего, сказав ему (Лавру): «Переезжай на другую сторону (реки) Тора с поводным конем». Ведь решили (они) с Лавром бежать (из плена) на Русь. Половцы в то время напились кумыса. А дело было вечером. Охрана же его (при Игоре) играла и веселилась, а князь притворился спящим. Тот час же Игорь пришел к реке, перебрел ее, сел на коня и поскакал через поселки (половецкие)». Если летописец здесь добавляет новую географическую «загадку» — реку Тор, то в «Слове» вообще река не упоминается, а только «вода»: «...А Игорь князь поскочи горностаем ко тростию и белым гоголем на воду…», т.е.: «…тогда побежал Игорь князь горностаем к тростнику (прибрежному) и белым селезнем в воду бросился». (см. главы о Каялы и Торе, часть 2, главы 11, 12).

Дальше по тексту все же проясняется, что Игорь бросился в речную воду, т.е. в Тор (как и в летописи): «...На другом берегу на быстрого коня взобрался...».

Во второй части «Битвы на Каялы» («Тропа в Торянь») доказано, что Каяла(ы) — это одна и та же река — современная река Кривой (Казенный) Торец. Вот только непонятно, зачем летописец переименовал Каял(ы)у в Тор, а автор «Слова о полку Игореве» вообще ее «засекретил»?

Сколько времени пробыл в плену князь Игорь, ни в Ипатьевской летописи, ни в «Слове» не сказано. Правда,в поэме встречается несколько косвенных упоминаний о времени года: «...Неуже, княже Игорю, укорце сонцю свет, а древо не вологом листвие срони?», «...и полете соколом подо мглами...», т.е.: «...неужели, князь Игорь, короче стали дни и деревья листья сухие сбросили?», «...соколом полетел вдоль туманов». «Влур волком потече, труся собою студеную росу...», т.е.: «…Овлур в это время волком несся, сбивая на себя росу студеную». Об этих укоротившихся осенних днях сказано в самом конце Лаврентьевской летописи: «…И по малых днех ускочи Игорь князь у половець…», т.е: «…и в короткие дни ускакал Игорь князь от половцев». Укоротившийся день, сухие листья, туманы, холодная роса — все это признаки осени, а для района совр. гг. Славянска, Изюма, Святогорска — это конец октября - начало ноября. Таким образом, с 12 мая (день пленения русских) и до конца октября прошло пять с половиной месяцев.

Некоторые исследователи похода склонны считать, что князь убежал из половецкого плена летом 1185 или 1186 г. Поводом к этому послужило упоминание о соловьином пении в то время, когда кн. Игорь и Овлур шли по придонецким лесам на Русь: «...Сороки не троскоташа, полозии ползаша только. Дятлове тектом путь к реце кажуть, соловии веселыми песнями свет поведають...». В хрестоматийном переводе академика Д.С. Лихачева будет так: «...Сороки не стрекотали, полозы ползали только. Дятлы указывают путь к реке, да соловьи веселыми песнями рассвет возвещают...».

Эти же строки (см. том моих расшифровок «темнот» в «Слове») будет выглядеть так: «... Когда же беглецы ползли, то вороны не шумели, сороки не трещали, и только дятлы стуком своим путь к реке указывали, а птицы веселыми своими песнями рассвет возвещали...». Таким образом, летняя живность — полозы и соловьи отпадают, а дятлы стучат в придонецких лесах круглый год.

Зоогеограф Н.В. Шарлемань в своих природоведческих комментариях (1948г.) к «Слову» пишет, что упоминание гусей и лебедей во время побега Игоря из плена можно отнести к весеннему периоду, что птиц Игорь с Овлуром «избивали» еще молодых, не научившихся летать: «...И полете соколом под мглами, избивая гуси и лебеди завтраку и обеду и ужине…», т.е: «... и полетел соколом под облаками, избивая гусей и лебедей к завтраку, и обеду, и ужину» — это хрестоматийный перевод академика Д.С. Лихачева (1955г.).

Прежде всего, в этих строках поэмы сказано о трехразовом мясном питании беглецов, скрытно пробиравшихся вдоль берега Донца, — это явный абсурд. Место это явно нуждалось в новом прочтении: «...и полете соколом подо мглами, извивая гуси и лебеди — за отроком побегом пужине…», т.е: «…соколом полетел вдоль туманов, распугивая гусей и лебедей, за отроком аллюром погнал». (см. мой том прочтения «темнот» в «Слове»). Осенние перелеты гусей и лебедей на юг продолжаются постоянно в октябре месяце, а если на севере осень теплая, то и в ноябре. Трасса пролета гусей и лебедей проходит через Донец над Торянью (совр. Донбассом), а дневки свои они часто устраивают на прирусловых озерах и старицах, на левом берегу Донца. Вот этих-то кормящихся на озерах гусей и лебедей и могли распугивать, «извивать» осенью Игорь и Овлур, убегая из половецкого плена вдоль лесистого левого берега Донца. Лесистые берега, до которых так и не могли пробиться русские полки 11-12 мая, теперь стали по-настоящему спасительными для беглецов. В хрестоматийном переводе академика Д.С. Лихачева лесистые берега Донца прочтены почему-то «серебряными»: «...О Донче! Не мало ти величия, лелеявшу князя на волнах, стлавшу ему зелену траву на своих сребреных брезех…», т.е: «…Донец! Немало тебе величия, лелеявшему князя на волнах, стлавшему ему зелену траву на своих серебряных берегах». После палеографической расшифровки «серебряного» слова (см. том моих расшифровок «темнот» в «Слове») все становится на свое место: «...О Донце! Не мало ти величия, лелеявшу князя на волнах, стлавшу ему зелену траву на одебреных брезех…», т.е.: «… О Донец! Немало тебе чести колыхать князя на волнах своих, расстилая ему зеленую траву на лесистых берегах». В толковом словаре В.И. Даля одебренный — дебри, логовина, долина, раздел, чернолесье по берегу, густо разросшаяся долина, дебристый — полный дебрей, одебренный — поросший дебрями.

г.Изюм, 1988 год