Глава 19

 «В лето 6619...» 

Так начинается Ипатьевская летопись, где описан поход Владимира Мономаха на половцев в 1111 году. Летописец отмечает, что в конце марта месяца русские войска подошли к Донцу и окружили половецкие города Шарукань и Сугров. 31 марта жители Шаруканя сдались без боя; оборонявшийся Сугров русичи сожгли, а возле половецкого города Балина русским опять пришлось вступить в бой на ручье Дагея со свежими силами половцев.

Отойдя на левый берег Донца, возле реки Сальницы русские дали решительный бой и победили кочевников. Как уже говорилось, всё это происходило в конце первого месяца весны, когда лёд на реках был ещё крепок и годился для переправы конных армий. В летописи не сказано, что переправа русского войска, вторгшегося затем в Торянь, происходила на Донце, где был известный брод у Сальницы, но вот сам победоносный бой прогремел именно на берегах этой реки.

Каким путем шёл в Торянь Владимир Мономах со своими полками, догадаться нетрудно  — это был тот же путь, по которому в эти места 74 года спустя пришел со своим войском и князь Игорь.

В Ипатьевской летописи о начале похода князя Игоря в Торянь сказано: «...В лето 6693; месяца апреля в 23 день...», т.е. уже в конце апреля полки князя Игоря вышли к первой переправе на Донце (в районе Чугуева). Это не самое лучшее время для перехода реки вброд. После половодья в реке ещё много воды и «броды»не работают». Всего 6 дней отделяло от первой переправы 1 мая (у Чугуева) до второй переправы у Сальницы 6 мая. Если бы братья-князья не знали, что броды на Донце действуют, они, естественно, не запланировали бы свой поход на конец апреля и начало мая. Выходит, что это время ими было выбрано в соответствии с благоприятной обстановкой на речных переправах.

По-видимому, зима 1185 года была совсем малоснежной, и половодья на Донце не получилось. Только так можно объяснить «запоздалый» поход русского войска в половецкую степь.

Время похода Владимира Мономаха выбрано было тоже в соответствии с обстановкой на речных бродах, т.к. зима 1111 года, по-видимому, была суровой, лёд на реках был прочен до конца марта месяца.

В летописях нигде не упоминается о сложности переправ через реки, т.к. время походов всегда выбиралось с оглядкой на погоду, а, следовательно, войска никогда не останавливались перед непреодолимым препятствием на берегу глубокой реки.

С самого начала похода (при изучении маршрута по Ипатьевской летописи) возникало множество «загадок». Например, когда выступили из Курска в поход полки князя Всеволода? В один день с полками Игоря или же после того, как гонцы от Игоря известили Всеволода, что полки его брата уже подошли в район современной Обояни, южнее Курска? Если куряне вышли в один день с северянами, то почему они так медленно продвигались к месту встречи у Оскола, да еще опоздали на два дня? Солнечное затмение застало полки князя Игоря в 10-12 км от Донца. Возможно, дружина сразу согласилась с доводами Игоря и полки ночевали на берегу Донца?

Где именно произошла встреча и объединение полков у Оскола? В ходе исследования удалось определить на местности три точки, где могла бы произойти встреча (рис. 20).

Каким путем пошли полки после встречи у Оскола? (Часть. I, рис. 9, 10). Вдоль правого берега Сальницы или же по дороге, которая в XVI - XVII вв. называлась Изюмской сакмой?

После первой победы на Сюурлие 4 полка русских прошли рейдом по Торяни (вдоль правого берега Донца), но о том, что на их пути были половецкие города Шарукань, Сугров и Балин, ничего не сказано. По-видимому, обошлись небольшими трофеями без захвата городов.

В «Слове о полку Игореве» один из них — Шарукань, упоминается так: «…поють племя басово, лелеють меск Шаруканю...», т.е.: «…поет племя разукрашенное, тешат идола в Шарукане...» (мой перевод). Это еще раз доказывает, что в Торяни был город Шарукань.

Подробные исследования в этом районе провел Н.В. Сибилев. Он изучил три городища на правом (крутом) берегу Донца — Теплинское, Сидоровское и Маяцкое, определив место бывших половецких городов Шаруканя (Теплинское городище), Сугрова (Сидоровское городище), Балина (Маяцкое городище) (часть 1, рис. 12, 15).

Доказательством тому — толстостенные черепки посуды, которые характерны для керамики эпохи обитания здесь тюрков-половцев. О происхождении названия «Шарукань» уже было исследование (см. главу 12). В той же Ипатьевской летописи, где повествуется о походе Владимира Мономаха в Торянь, упоминается поток (ручей) Дагея. Войска Мономаха после взятия половецкого Шаруканя и разорения города Сугрова подошли к городу Балину, где был бой. «...Погибло много врагов-супостатов в битве с князьями и воинами русскими на потоке Дагея...». Возле современного села Маяки, где по предположению Н.В. Сибилева стоял половецкий город Балин, и теперь протекает ручей. Балка его начинается в 5 километрах западнее села и севернее современного села Крестище. Ручей — «поток Дагея» впадает в Донец на правом берегу. В переводе с тюркского языка слово «дагей» — это, по-видимому, искаженное «дардакей-су» — бурлящая, звенящая вода. Увязывая вместе события 1111 года и события 1185 года, можно сделать окончательный вывод, что всё это происходило на правом берегу Донца. Три города, покоренные Владимиром Мономахом, были  половецкими городами на земле, которую русские (Из Курского княжества) называли Торянью.

Ещё одно подтверждение этому запутанному вопросу есть в «Истории Российской» Татищева В.Н. У него нет упоминания о Великом или Малом Доне, не вспоминается «синее море», не называется река Каяла. Речь идет только о Донце, Осколе и Сальнице. Сказано ещё, что в последний день боя русская дружина сражалась с половцами «при озере» и что многие ковуи и русичи в «море истопоша». Свою «Историю» Татищев писал по тем летописям, которые у него были, а не на основании «Слова о полку Игореве». Он предполагал, что в древних источниках Северский Донец назывался Доном; потом это предположение «узаконили» другие исследователи. Согласно этому, Каялу нельзя относить к бассейну современного Дона (см главу 6).

Но вопреки этому, в «Истории Государства Российского» В.Н. Татищев «увидел» реку Каялу возле современного Дона, посчитав, что река Каяльник — это древняя Каяла.

Василий Никитич Татищев (1686-1750 гг.), создавая свою «Историю», не мог читать «Слова о полку Игореве».

Как известно, «Слово» приобрел в Ярославле в библиотеке Спасо-Преображенского монастыря коллекционер древних рукописей А.И. Мусин-Пушкин. Произошло это в 1788-1792 гг. К тому времени В.Н. Татищев уже умер (1750 г.).

Следовательно, его «История Российская» не получила географических «помех». «Слово о полку Игореве» в дальнейшее изучение похода князя Игоря на половцев внесло их в «Истории».

Река Каяла есть у В.Н. Татищева, есть она и в «Слове» — это ещё раз доказывает, что половецкая река Каяла существовала как географический объект.

Потеряв надежду найти реку Каялы, многие исследователи похода князя Игоря принялись доказывать в своих трудах и статьях, что это не название реки, а символическое имя, обозначающее «жаль» (В.Е. Барсов, 1887 год). Исследователи В.Н. Перетц, Н.К. Гудзий тоже присоединились к этому. «...Каяла — значит река смерти, печали, скорби, гиблое место...», — писал Л.А. Дмитриев в 1953 году. Об этом писал и Б.А. Рыбаков в 1971 году. Постепенно все эти предположения были взяты «на вооружение» другими исследователями; они уже «увидели», что символизм (о Каяле) проник и в Ипатьевскую летопись: она стала «Жаль-рекой», и от поисков её на географических картах вообще отказались.

Н.М. Карамзин уже был знаком со «Словом о полку Игореве», и Дон, появившийся в тексте, заставил его искать реку Каялу недалеко (к востоку от Торских солёных озёр у г. Славянска).