«…полечу, - рече, - по туманови…»

Дунай — река в Европе, вторая по длине после Волги. Берет начало в Германии, протекает в Австрии, Словакии, Венгрии, Сербии, Румынии (сведения взяты из энциклопедического словаря). В «Слове о полку Игореве» река Дунай упоминается (в переводе А.И. Мусина-Пушкина) 3 раза. «…На Дунаи Ярославнын глас ся слышит…», «Полечу, - рече, - по Дунаеви…». Хотя и упоминается в поэме эта известная в Европе река, но это географическое название никакого отношения к повествуемым событиям не имеет. Да и вообще это не название реки, а… Дальше я постараюсь более подробно изложить в просветленном виде то, что так «искусно» смогли «затемнить» переписчики поэмы в XIII-XVI вв. В данном случае существует парадокс: Ярославна, оказывается, плачет в городе Путивле, который стоит не на реке Сейм, а на Дунае; и «лететь» она собирается по этому же Дунаю. Кстати, расстояние между Путивлем черниговским и рекой Дунаем около 600 км. Прямо как в той пословице: «на городі бузина, в а в Києві дядько». Третье упоминание о Дунае появляется в самом конце «Слова» и как подтверждение к этой пословице: «девицы поют на Дунаи — вьются голоса чрез море до Киева…» Где Киев, а где Дунай (от Киева до Дуная южнее современного Каменец-Подольска по прямой — 360 км).

В первых двух случаях (с Ярославной) академик Д.С. Лихачев (в своих примечаниях) вообще обошел эту «темноту» (с Дунаями) и объяснил, что Ярославна — это дочь Ярослава Владимировича Осмомысла, галицкого князя — Ефросинья…

Третье упоминание Дуная оказалось «пригодным» для объяснения, и академик поведал читателям о том, как Владимир Мономах заселял русскими людьми низовья Дуная. Затем Д.С. Лихачев делает вывод, что автор «Слова» «…подчеркивает радость по поводу возвращения Игоря в самых отдаленных уголках Руси, даже в тех, которые не входили в состав ее независимых княжеств…».

Такое объяснение далеко от истины. Возвращение из плена кн. Игоря не могло вызвать «радость по поводу» у жителей отдаленных регионов — весть о его появлении в Киеве не могла в тот же день пролететь 360 км, чтоб вызвать радостное пение у дунайских девиц; радость, шутки и пение происходили в Киеве одновременно, о чем и писал автор «Слова».

Учитывая все эти неувязки (в трех Дунаях), можно сделать вывод, что это «три темноты». «Полеты» Ярославны по Дунаю довольно просто читаются в их первозданном виде, т.е. в восстановленном мной первотексте XII века. «На Дунаи Ярославнын глас ся слышит…» — в моем расшифрованном новопрочтении эта строка выглядит так: «напознаи Ярославнын глас ся слышит…». В словаре старорусских слов В.И. Даля, есть слово «напоздно» — весьма поздно, вечером, в сумерках — это наречие при переписывании любителями чтения в XIII-XVI вв. превратилось в существительное «Дунай».

Всего две буквы «не узнали» переписчики — «П» и «З», но зато всех переводчиков поэмы сбили с толку или же увели их в «полете» вместе с Ярославной от берегов Сейма к берегам Дуная. Вот как выглядит эта восстановленная строка поэмы: «В сумерках Ярославнын голос слышится…». Второй «Дунай» — «полечу, - рече, - зегзицею по Дунаеви». Этот «Дунай» переписчики вписали в поэму «не опознав» три буквы: «Т», «М» и «О», в результате чего существительное «по туманови» прочли, как «по Дунаеви». После моей расшифровки эта строка звучит так: «…Полечю, - рече, - зегзицею по туманови…», т.е.: «…Полечу, говорит, кукушкою вдоль туманов». Третий Дунай, который переписчики поэмы связали с Киевом, также получился от небрежного начертания букв русского алфавита, в результате чего эти буквы (а их четыре), превратили слова «поють та гукають» в «поють на Дунаи…».

В словаре В.И. Даля есть объяснение слову «гукають» — это отрывистый звук, крик, аукать, перекликаться. В Брянской обл. и теперь еще есть особый способ пения без музыки — гукалки. Таким образом, наречие, существительное и глагол переписчики превратили в географическое название реки «Дунай». Один из исследователей поэмы Леонид Махновец (1970) загадочный «Дунай» вообще относит к былинно-сказочному понятию, когда это слово обозначает просто реку — «Дунай». Следовательно, эта строка в первотексте XII века звучит так: «…девицы поют и перекликаются, носятся их громкие голоса возле Киева…».