«…за отроком побегом…»

Согласно гипотезе Николая Викентьевича Сибилева (основателя и первого директора Изюмского музея), битва русских полков с половецкой ордой произошла в районе Славянских (Торских) озер.

10-11-12 мая 1185 года гремело это невиданное сражение средневековья в придонецкой степи.

Русских победили половцы, втрое превосходившие их по численности. Князь Игорь, плененный ханом Кончаком, сразу же стал готовиться к побегу. Бежать ему помог половец Овлур, у которого мать была русской, родом из Новгород-Северского княжества. Овлур хорошо знал дорогу по степи от торских озер к Донцу и дальше — к границам Киевской Руси. Пробираться вдоль Донца нужно было без малейшего шума. Опасно было и огонь разжигать, т.к. половцы снарядили погоню и патрулировали по степи вдоль придонецких лесов…

В «Слове о полку Игореве» при описании этого побега появились строки, которые можно отнести к самым несуразным и самым «темным»: «…и полете соколомъ подо мглами, избивая гуси и лебеди завтраку, и обеду, и ужине…».

Оказывается, несмотря на то, что условия побега были очень жесткими, беглецы ухитрялись соблюдать трехразовое питание, питаясь сырым мясом гусей-лебедей…(так сказано в «Слове», 1800г.).

Появление же гусей и лебедей на Донце и на прирусловых озерах левого берега связано с осенним перелетом птиц на юг — значит, побег был осенью, а не весной или летом, как доказывают многие исследователи. Осенью же над рекой и «мгла»-туман клубится.

С помощью палеографической расшифровки мне удалось установить, что беглецы не «избивали», а «извивали», т.е. распугивали гусей и лебедей, а о приготовлении мяса для еды даже и намека нет.

По словам А.И. Мусина-Пушкина, который приобрел «Слово» в Спасо-Ярославском монастыре, текст поэмы был написан в одну строку, «сплошняком», без разрывов на отдельные слова (так тогда писали). Следовательно, первопереводчикам нужно было разорвать «сплошняк» на отдельные слова. «Завтраку» они оставили, как завтрак, ну, а «обед» и «ужин» логично следовали за завтраком. Возможно, что «завтраки», «обеды» и «ужины» внесены в текст «Слова» в более ранних его переписываниях (в XIV-XV вв.) из-за неясного и неточного начертания букв…

Палеографическое, побуквенное прочтение этого отрывка поэмы дает совершенно иное понятие этим «трапезам» беглецов. «Завтраку» расшифровывается как «за отрокам» — в старорусском языке бытовало слово «отрок», а не подросток. Из летописных источников известно, что Овлур и был подростком-отроком. До самого брода на Донце (возможно в урочище Караван, ю.-зап. совр. г.Изюма) Овлур-отрок был в роли скачущего впереди проводника, а за ним, «за отроком», скакал князь Игорь.

«И обеду» — расшифровывается как — «побегом».

«Побег» — это бешеная скачка — аллюр (по словам В.И. Даля), характерный ход бега лошади, т.е. сумасшедшая скачка, которая помогла беглецам осенней ночью уйти от погони. За отроком-проводником Овлуром князь Игорь мог скакать аллюром, гнать, лететь, но автор «Слова» выбрал более образное — «пужанул».

Это «пужанул» при переписывании любителями чтения было превращено в «и ужине». Слово «пужанул», «пужануть» употребляется и теперь в южных областях России (Курск, Белгород) и в Украине.

Таким образом, «загадочное» место в тексте поэмы нужно прочесть так: «…и полетел соколом вдоль туманов, гусей и лебедей распугивая, за отроком аллюром погнал…».

Постепенно из столетия в столетие во многих словах поэмы происходили непроизвольные, а иногда и самовольные исправления. Это приводило к наслоению поправок, описок, подправок из-за непонимания южнорусских слов, а в результате получился текст с большим количеством (более 680) «темнот», темных слов…

Это понимали и сами «виновники»-переписчики. Вот как один из специалистов по копированию рукописей монах Лаврентий на последней странице летописи за 1377 год чистосердечно признавался: «И ныне, господа, отцы и братья, ежеся где буду описал или переписал, или не дописал, чтите исправливая бога деля, а не клените, занеже книги ветшаны, а ум молод, не дошел…» То есть: «…если я где-либо допустил ошибку, написал лишнее или не дописал, то, ради бога, читайте, исправляя текст, а не проклинайте меня, т.к. книги, с которых я списывал, очень ветхие, а ум мой молод, не достиг смысла текста».

«Слово о полку Игореве» вошло в золотой фонд древнерусской литературы со многими непонятными словами и местами. С ними смирились, как смирились с развалинами Колизея, Парфенона и с поврежденными античными статуями. Поэму изучают, исследуют такой, какой она досталась от первых переводчиков и издателей (в 1800 г.).

Предлагаемые исправления (автором этой статьи) многих мест «Слова о полку Игореве» (как уже говорилось, их больше 680) совсем не ведут к ослаблению патриотической направленности поэмы. «Места» становятся понятными, в них появляется логическая связь.

В целом же «Слово» после всех расшифровок «темнот» получило новые штрихи, самым главным из которых является достоверность, основанная на правдоподобных (как писал неизвестный автор поэмы) «былинах того времени».