«…Днепре темне березе…»

Целую тираду похвал выдает кн. Игорь Большому Донцу в его мнимой «беседе» с этой рекой в ответ на похвалы, которые князь «получил» от Большого Донца: «…Донец рече: «Княже Игорю! Не мало ти величия, а Кончаку нелюбия, а Руской земле веселия»! Игорь рече: «О Донце! Не мало ти величия, лелеявшу князя на волнах, стлавшу ему зелену траву…».

В переводе А.И. Мусина-Пушкина и академика Д.С. Лихачева этот «разговор» реки с князем заканчивается кавычками (как прямая речь), а дальше следует большой отрывок, в котором кн. Игорь сравнивает спасительный для него Донец с маленькой, но коварной рекой Стугной: «…Не тако ти, рече река Стугна: худу струю имея, пожреши чужи ручьи и стругы, рострена ко устью, уношу князю Ростиславу затвори. Днепре темне березе плачется мати Ростиславля…».

Этот отрывок со Стугной можно зачислить в длинный список «темнот» в тексте «Слова», как один из «ярких» примеров, где переведенное А.И. Мусиным-Пушкиным и повторенное академиком Д.С. Лихачевым не соответствует тому, что писал автор поэмы в конце XII века.

Вот как звучит этот отрывок после моей палеографической расшифровки: «…Не тако ти тече река Стугна, худу струю имея пожреши мужи лучеи и стругы, рострена ко устью, уношу князю Ростилаву затвори. Днепра темне березе плачется мати Ростилавля…», т.е.: «…Не так, как ты, Донец , текла река Стугна. Слабое течение имея, резвой (становилась) в устье своем и губила лодки с мужчинами сильными. Юного князя Ростислава поглотила. У Днепра в тени березы горюет мать Ростислава…». В этом же отрывке впервые названа порода дерева — береза, если не считать лещины — лесного ореха (хундука), из прямых ветвей которого делали легкие метательные копья — дротики (см. статью «Мечи калатушные»).

В тексте «Слова о полку Игореве» автор упоминает многих диких зверей и птиц, обитавших в то время в Половецкой степи и в придонецких лесах, но вот растительному миру «не повезло» — он представлен просто деревьями, травой, дебрями лесными.