«…и Двина бологом течеть…»

В этой статье я представляю читателям целую серию «темнот», которые мне удалось расшифровать и прочесть с помощью все той же палеографии и толкового словаря В.И. Даля.

Чтоб не переписывать полностью большой отрывок «Слова о полку Игореве» я предлагаю воспользоваться хрестоматийным изданием «Слова» Д.С. Лихачева 1955 или 1972 гг. Этот отрывок легко найти в тексте поэмы сразу же после сна Святослава. Автор «Слова» перечисляет многих князей, которые смогли бы защитить от половецких набегов земли Киевской Руси: «…Уже бо Сула не течеть сребреными струями…» — так начинается этот отрывок, в котором упоминаются полоцкие князья Изяслав, Брячеслав, Всеволод. Отрывок большой, и «темнот» в нем больше десятка. Вот эти «темноты»:

«…и Двина болотомь течеть…» — это у А.И. Мусина-Пушкина (1800 г.);
«…и Двина болотом течет…» — у академика Д.С. Лихачева (1955 г.);
«…и Двина бологом течет…» — мой перевод (1975 г.); т.е.: «…и Двина мутно течет…».
«…притрепа славу деду своему Всеславу…» (А.И. Мусин-Пушкин, 1800 г.);
«…прибил славу деда своего Всеславу…» (Д.С. Лихачев, 1955 г.);
«…приплета славу деду своему Всеславу…», т.е.: «…прибавив славы деду своему Всеславу…» — мой перевод.
«…притрепанъ литовскыми мечи…» — (А.И. Мусин-Пушкин, 1800 г.);
«…был прибит литовскими мечами…» — (Д.С. Лихачев, 1955 г.);
«…приклонен литовскыми мечи…», т.е.: «…повергнут литовскими мечами…» — мой перевод (1975 г.).
«…и с хотию на кров…» — (А.И. Мусин-Пушкин, 1800 г.);
«…на кровь со свим любимцем…» — (Д.С. Лихачев, 1955 г.).

На переводе академика Д.С. Лихачева следует остановиться более подробно. Вот что он пишет в своем примечании к этой «крови»: «…В издании 1800 г. и в екатерининской копии это место читается так: «и с хотию на кровать и рек…». Поправок этого места было предложено много, но ни одна из них не могла быть признана достаточно удовлетворительной. Предлагали исправления с «хотию» (т.е. с милой, с женой), и «схыти», «схопи» (схватил), «и схоти (схватил) юнак (юноша) рова (могилы)» и т.д.

Принятое в настоящем издании чтение одно из возможных…». Этот вывод академика — один из примеров, как «наобум» обращались исследователи к непонятностям при изучении текста «Слова о полку Игореве».

После моей палеографической расшифровки эта строчка читается так: «…исходи на кров…», т.е. «…истекая кровью…». Вполне логично: князь Изяслав, истекая кровью, после сражения с литовцами, делает такой вывод: «…Дружину твою, княже, птиць крилы приоде, а звери кровь полизаша…» (1800 г.). «…Дружину твою, князь, крылья птиц приодели, а звери кровь полизали…» (1955 г.). После моей расшифровки это звучит так: «…Дружину твою, княже, птицы крылые клюете, а звери кровь полизаша…», т.е.: «…Дружину твою, князь, птицы крылатые исклевали, а звери кровь полизали…» (1975 г.).

В этом же отрывке (дальше по тексту) о князе Изяславе появляется сразу шесть «темнот»: «…Един же изрони жемчужну душу из храбра тела чресь злато ожерелие…» (1800 г.). «…Так в одиночестве изронил он жемчужную душу из храброго тела через злато ожерелье…» (1955 г.). Академик Д.С. Лихачев в своих объяснениях пускается в такие подробные толкования «жемчужной души» и «золотого ожерелья», что даже неудобно все эти догадки помещать в статье. Многие объяснения академика и толкования «темнот» чаще всего строятся на догадках. В результате моей палеографической расшифровки это место читается так: «…Един же изрони желчужну душу изо храбра тела чресь младо ожерелие…», т.е.: «Так в одиночестве и испустил угасающую душу из молодых уст…» (1975 г.). В конце этого отрывка автор поэмы в нескольких словах рассказывает об обстановке в Полоцке после гибели князя Изяслава: «…Унылы голоси, пониче веселие, трубы трубят городеньскии!..» (1800 г.). «…Приуныли голоса, поникло веселье, трубы трубят городские…» (1955 г.). На самом деле совсем не такая «реакция» была в Полоцке. Когда я провел палеографическую расшифровку, оказалось, что: «…Уныли голоси, понице, прозвы трубять полоченьскии…», т.е.: «…Утихли голоса, исчезли; трезвонят перезвоны полоцкие…» (1975 г.).

Имея перед собой «Слово о полку Игореве», читающий эту статью может сравнить перевод А.И. Мусина-Пушкина и Д.С. Лихачева с моим переводом. Вот мой перевод рассматриваемого: «…Ведь не течет Сула серебряными струями к городу Переяславлю, и Двина мутно бежит к тем грозным полочанам. Один лишь Изяслав Василькович позвонил своими острыми мечами о шлемы литовские, прибавив славы деду своему Всеславу, а сам под длинными щитами на кровавую траву повергнут литовскими мечами. И сказал он, истекая кровью: «Дружину твою, князь, птицы крылатые исклевали, а звери кровь полизали». Не было там его братьев Бреслава и Всеволода. Так в одиночестве и испустил угасающую душу из молодых уст. Утихли голоса, исчезли; трезвонят перезвоны полоцкие…».

23.07.98 г.