И опять этот злополучный «Дунай» в самом конце «Слова о полку Игореве». И опять, как говорится «ни к селу ни к городу» или «на городі бузина, а в Києві дядько». Солнечный ясный день. Князь Игорь после разгрома половцами русских полков и его плена в Торяни, возвращается в Киевскую Русь и посещает Киев. Дальше идет непонятный набор слов: «Дунай», «море», «страны», а в результате: «…Девицы поют на Дунаи — вются голоси чрез море до Киева…», «…страны ради, гради веселы…» — это так перевел А.И. Мусин-Пушкин в 1800 году. Академик Д.С. Лихачев дословно повторил эти строчки в своем переводе, «уточнив» только слово «страны», увидев в нем «села» (?). Следуя своему убеждению, что текст «Слова» нельзя подвергать новопрочтению, академик, естественно, «не заметил», что в этих последних строчках «поэмы» тоже скрыта неясность.
А «неясность» эта состоит из семи слов (в семи-то строках!), которые поддаются палеографической расшифровке. «На Дунаи» — переводится, как «та гукають» — аукают, перекликаются — украинизм в толковании В.И. Даля. Через какое «море» летят голоса девиц под Киевом? Неужели и Днепр, как и соленые озера называли тогда «морем»? В данном случае — это, по-видимому, получилось во время перевода А.И. Мусиным-Пушкиным с оригинала XVI века: «сплошняк» текста оригинала разделен был неверно. Старославянское слово «хребостове» — громкий, шумный (в словаре В.И. Даля есть толкование этого слова), переводчики разделили на два слова. Затем идет странное слово «страны» — эти страны радуются по поводу возвращения князя Игоря в Русь. Не разобрался академик и «страны» перевел как «села». Чтоб не изобретать «села» вместо «страны», академику нужно было заглянуть в словарь В.И. Даля, где сказано, что, «страны» — это окрестность, «всеокруг», всё вокруг. Появление «сел» подтолкнуло Д.С. Лихачева увидеть после них веселящиеся города. А вот самого слова «города» в первотексте XII века не существовало. Есть старославянское слово «гратии» — шутливы — прилагательное, мн. ч., И.п.
В моем переводе восстановленный в своем первозвучании текст выглядит так: «…Солнце светит на небесе — Игорь князь в Руской земли; девицы поють та гукають, веются голоси хребостове до Киева… страны ради, гратии, весели…», т.е.: «…Сияет солнце в небе — князь Игорь в Русской земле. Девицы поют и перекликаются, носятся их громкие голоса возле Киева… все вокруг радостны, шутливы, веселы…».
Объясняя свои придуманные «села» и веселящиеся города, Дмитрий Сергеевич Лихачев «ушел» в историю (это он делал в объяснениях всегда, если объяснить не мог). Он приводит пример из Ипатьевской летописи, где сказано, что в низовьях Дуная находились русские поселения, а Владимир Мономах «посажа посадники по Дунаю».
«…Память о русских городах, — пишет академик, — сохранялась, следовательно, и в XVI веке…». Непонятно, при чем здесь XVI век, если поэма написана в конце XII века. Возможно, академик предполагал, что конец «Слова» дописан монахом Домидом в Мирожском монастыре возле Пскова в конце XV — начале XVI вв.? Затем, после многословного экскурса в историю «придунайскую», академик делает такой вывод: «…Упоминанием о пении девиц на Дунае автор «Слова» подчеркивает радость по поводу возвращения Игоря в самых отдаленных уголках Руси, даже в тех, которые не входили в состав независимых княжеств…».
После прочтения моих палеографических расшифровок читатель поймет, что «исторические» объяснения Д.С. Лихачева надуманы. В этих семи строках поэмы безымянный автор показал картинку из жизни киевлян, которые встречали побежденного и плененного половцами Новгород-Северского князя Игоря. Справка. От Киева до нижнего течения Дуная около 500 км. Следовательно, известие о появлении князя Игоря в Киеве могло дойти на Дунай только через 9-10 дней, если известие это несли всадники, делая в среднем по 40-50 км в день. Это еще один довод в пользу достоверности моих исследований и выводов.
28.03.99 г.
Комментариев нет:
Отправить комментарий