Как оязычили «Слово»

Велес, Стрибог, Хорс, Даждьбог, Див — все это языческие боги, имена которых встречаем в «Слове о полку Игореве». Да и как еще можно было понимать их конкретное упоминание в тексте поэмы — иногда, правда, невпопад и не связанное логически с теми событиями, о которых идет речь. В истории изучения поэмы существует немало исследований, в которых доказывается, что неизвестный автор еще имел устойчивые языческие воззрения.

Во времена Киевской Руси существовало двоеверие, и русская православная церковь с Х по ХІІІ век вела борьбу с пережитками язычества. В деревнях и на окраинах городов преобладало язычество, а в городской-княжеской и боярской среде исповедывали православную веру. Такое двоеверие возникало всегда среди тех народов, где происходила смена религий.

Пример с Японией: буддизм там прижился как религия знати, а синто (язычество) было религией простого народа. Синто — примитивный языческий культ обожествления природы и почитание родовых предков. Буддизм — хорошо сложившееся вероучение со сложной философией.

Эти две совершенно непохожие религии существовали раньше, существуют и теперь.

Как утверждают многие исследователи, неизвестный автор «Слова» принадлежал к боярско-княжескому сословию, т.е. к той городской среде, где православие уже укоренилось.

Как же получилось, что выходец из православной среды «засорил» свое произведение языческими богами?

А боги ли это?

История существования рукописной поэмы длинная — ее переписывали 300 лет — с ХІІІ по ХVІ век. Произведение было светским, и простые любители чтения переписывали для себя «Слово», внося в его текст неточности, ошибки, описки и т.д. Ведь каждый из переписчиков имел свои особенности письма, т.е. почерк, а следующий переписывавший с предыдущего оригинала иногда не мог точно прочесть букву или целое слово. Так появлялись в «Слове о полку Игореве» «темные слова», «темные места».

Неувязка с языческими богами в тексте поэмы наталкивает на мысль, что все они — это «продукция» переписчиков-любителей.

Во время нашествия на Русь монголо-татар «Слово» было вывезено в северные и северозападные княжества. Леса и болота тех мест не позволили монгольской конной орде захватить эту территорию.

На границе с языческой Литвой долго еще сохранялось свое, русское язычество.

Именно здесь северные полуязыческие переписчики и начали непроизвольно «оязычивать» текст поэмы. Причиной тому стал южнорусский текст поэмы, где многие слова южнорусского диалекта они не смогли перевести. Непонятные слова ими часто подменялись похожими словами своего северного диалекта; так появились имена языческих богов.

Вот строки из «Слова», где упоминается бог пастухов Велес: «… Чи ли воспети было вещий Боян Велесовь внуче…» («А то и так бы пропел Боян Велеса внук»).

В первотексте ХІІ века, т.е. в южнорусском его варианте это слово читалось так: Балясове, а не Велесовь. Небрежное начертание первой буквы слова «Б», когда она была похожа на букву «В», «подсказало», что здесь упомянут бог Велес.

В словаре В.И. Даля есть толкование слова «Балясовъ» — балясник, балагур, шутник, рассказчик, сказитель.

Столкнувшись с непонятным южнорусским словом, северные переписчики подправили еще две буквы («а» и «я»), окончательно превратив сказителя в бога. Второе слово к Велесу — «внуче» — внук. Оно тоже появилось при переписывании на севере, т.к. там не смогли перевести южно-русское слово «блуче» — бродяга, блукало, скиталец.

В результате палеографической расшифровки (она проделана автором этой статьи) строка поэмы с языческим богом читается так:

«…Чи ли воспети было вещей Бояне, балясове блуче…», т.е.: «…А то и так бы пропел Боянбалясник бродячий…».

Строка в северном тексте, где упоминается бог ветра Стрибог, выглядит так: «…Се ветры, Стрибожи внуци, веють с моря на храбрые полкы Игоревы…». После палеографической расшифровки это место читается так: «…Се ветры стрикожи в лузи, веють стрелами с озера на храбрые полкы Игоревы…», т.е.: «… Здесь ветры носятся по лугу, веют стрелами от озера на храбрые полки Игоря…».

Слово «стрикожи» — носиться, стрикозить северные переписчики перевели, как «Стрибожи», т.е. опять «увидели» языческого бога Стрибога. А в слове «в лузи» (в лугу, на лугу) снова увидели божьего внука (как и в случае с Велесом).

В отрывке из поэмы, где повествуется о многих походах полоцкого князя Всеслава, назван языческий бог солнца Хорс. «… Из Кыева дорыскаше до кур Тмутараканя, великому Хорсови волком путь прорыскаше…». О курах и петухах Тмутараканя и говорить нечего, т.к. на севере непонятное южнорусское слово «муры» — стены — перевели просто как «куры».

В поэме перечисляются многие географические названия, связанные с походами Всеслава. Вот они: Киев, Белград (белый город в Киеве), река Немига (возле Минска), город Новгород Северский, стены Тмутаракани, город Полоцк и … совершенно неожиданно вплетается бог Солнца Хорс…

«Великому Хорсови» — очень сходно по звучанию с «Великому Корсуню». Великим (большим) Корсунем в то время называли древнегреческий город Херсонес Таврический, стоявший на западном берегу Крымского полуострова (возле современного Севастополя), а в 280 км, на восточном берегу Азовского моря, стоял город Тмутаракань. Появление бога между Корсунем и Тмутараканем явно не к месту. Чередование согласных звуков в русском языке — явление довольно частое, поэтому слово «Корсунь» могли произносить и писать как «Хорсунь» — «Хорсони» (в дательном падеже). Северный переписчик, который, возможно, и не слышал о большом городе на юге, увидел в этом слове языческого Хорса.

После моей палеографической расшифровки эти строки читаются так: «…Из Крыма дорыскаше до мур Тмутараканя, великому Корсуню волком путь прерыскаше…», т.е.: «…Из Киева добегал до стен Тмутараканя, до большого Корсуня путь пробегал…».

Есть в поэме такие слова: «…збися див — кличет верху древа…». Многие исследователи считают, что Див — это полумифическое существо восточных язычников из кочевых народов.

В словаре В.И. Даля есть объяснение этому слову: «Див» — чудо, чудище, дивище, зловещая птица — вероятно, филин, пугач.

Но перед словом «див» стоит слово «збися»; в хрестоматийном переводе «збися» прочтено, как «взбился». На самом же деле это не так. Словарь В.И. Даля толкует так: бися, бисневой, бисной — «седой».

Таким образом, «седой филин» вещует неудачу в походе Игоря, а не божество…

Даждьбог — единственное языческое божество, которое дважды было названо своим именем в тексте всей поэмы. И в первом, и во втором случае христианин — автор «Слова о полку Игореве» подчеркивает, что те русские, о которых он пишет — это же внуки Даждьбога, т.е. потомки прежних язычников.

В науке нет точного определения, кто такой Даждьбог. Есть такое общее определение: Даждьбог– это языческий бог солнца и что он сын небесного бога Сворога, что Даждьбог — это бог достатка и изобилия. В словаре В.И. Даля сказано: «Даждьбог — один из богов славянской боговщины — бог жатвы».

Возможно, что в песнях-былинах бродячего певца Бояна и упоминались языческие боги, но эти песни (как устное творчество) остались неизвестными. В «Слове о полку Игореве», автором которого был выходец из знати, истово исповедовавший православие, языческих богов не было. «Оязычивание» поэмы произошло на севере Киевской Руси, среди простого народа, сохранявшего еще в своем сознании пережитки дедовского язычества.

04.10.96 г.